Записки странника

Галилейское (Генисаретское) озеро – Кинерет – лежит на дне той же тектонической ямы, что и самое заглубленное в земное чрево Мертвое море. Но чуть повыше. А потому Иордан протекает через Кинерет насквозь, и этим определяется то, что вода в нем пресная, а берега – живые и людные. И здешняя история, в отличие от мертвоморской, бурлила событиями непрерывно.

Веками бродившие по просторам Азии странствующие суфии-дервиши окончательно растворились где-то в XX веке. В нынешнем мире пользователей они представляются эдакими бескорыстными носителями истины и обладателями каких-то сверхчеловеческих свойств. Им подражают, у них ищут истину, на них равняются (и даже делают на них деньги). Представляют ли все эти любители «дервишеских» перфомансов, ролевых игр и тренингов – какими они были на самом деле? Вряд ли.

Еще в трудах начала XX века приходилось сталкиваться с замечанием о гармоничном расовом обществе Бразилии. Противопоставляя Соединенные Штаты Бразилии Соединенным Штатам Северной Америки, авторы признавали, что здесь «белая и цветная расы мирно уживаются вместе». Среди тех, чья жизнь оказалась связана с далекой страной в ином полушарии, были и русские.

Одна из наиболее почитаемых святынь Южного Казахстана находится на дороге от Туркестана к Отрару. Толпы паломников и туристов неодолимо влечет к себе мавзолей Арыстан-баба, духовного наставника Ахмеда Ясави. А без того любой тур на Туркестанщину останется неполноценным. И кажется, что массы народа неиссякаемым потоком текли сюда всегда. Однако, все это не совсем так.

Как у большинства соотечественников и соплеменников, у меня всегда присутствовал непраздный, но и не совсем здоровый интерес к Германии, государству, у которого мы в свое время столькому научились, и из-за которого неожиданно понесли самые страшные жертвы из всех понесенных человечеством в XX веке.

Один из моих дедов погиб на войне. Второй, хоть и прожил почти век, большую часть жизни проносил статус «инвалид ВОВ». Рожденный и воспитанный в атмосфере патетической памяти, орденов, памятников, мемориалов и вечных огней – я всегда подспудно чувствую себя наследником той Победы, к которой в общем-то, непосредственного отношения не имею. Однако, кроме благоговения к своим предкам-победителям, меня всегда тянуло посмотреть и на то, как живут те, другие, наследники побежденных.

В последние годы шум чуть поутих, но еще недавно всякий встречный, если только он пестовал в себе реноме «бывалого человека», наверняка имел что поведать о человеко-козле – адам-киике. Опираясь либо на «случаи» из своей жизни, либо, на худой конец, пересказывая правдивые повествования родных и близких. В конце XX века казалось, что Казахстан буквально кишит «снежными человеками» и выйти на реальный след «большой ноги» можно чуть ли ни ежеминутно.